Казацкий справочник
ЕФРЕМОВ Степан Данилович (дон.)- род. ок. 1730 г.; сын предыдущего и также Донской атаман. По
указу от 12 января 1735 г. наделен званием старшины; в 1755 г. императрица Елизавета Петровна
назначила его Донским Войсковым атаманом, с тем однако, чтобы в важных случаях он <поступал по
ордерам и наставлениям отца>. Степан Данилович такого надзора не переносил и постоянно ссорился с
отцом. Около него объединилось и большинство старшин. В годы его атаманства они составили на
Дону своеобразную аристократию и пользовались своим положением для личного обогащения. К тому
же многие представители этой привилегированной группы заслужили особые милости у правительства,
участием в июньском дворцовом перевороте, когда был низложен Петр III и возведена на трон
Екатерина II. В эти дни атаман Е. находился в Петербурге. Вместе с Зимовой станицей он совершил
<поход на Петергоф> для ареста императора. Этим и объясняется монаршее благоволение, которое
после спасало его от крупных неприятностей; императрица не забывала услуг, оказанных ей в
решающие дни. Атаману Е-ву прощались такие поступки, которые русское правительство не потерпело
бы ни от кого другого.
Он, между прочим, следил за чистотой казачьей крови и не постеснялся издать приказ от 17 апреля 1755
г., запрещающий смешанные браки: <чтобы Казаки, как сами так и дети их на беглых и на протчих
великороссийских женках и девках не женились, так же бы и своих казачьих дочерей за
великороссийских людей и сказочных замуж не отдавали и к таковому замужеству овдовевших
казачьих жен не допускали> (А. П. Пронштейн, Земля Донская в XVIII в.).
<Взяв атаманскую булаву в свои собственные руки, Степан Ефремов оказался человеком не только
властным, но и самостоятельным. Тяготясь опекой Петербурга, и постоянным вмешательством русских
властей в дела Войска, он решил освободить Дон и добиться прежних свобод, которыми Дон
пользовался до царствования Петра Великого>. <В 1771 г. Е. подал в Военную Коллегию проект,
клонившийся к расширению власти Войскового атамана и предоставлению ему права на более широкое
расходование войсковых средств. В связи с этим, однако, в Петербург поступила жалоба, в которой
двое донских старшин, Сидор Кирсанов и Юдин, обвиняли атамана в расхищении войсковой казны и
провианта, во взяточничестве и в тайных сношениях с кабардинскими князьями и татарскими ханами,
что являлось в тот момент государственной изменой, так как Россия вела войну против Турции>
(Шарки).
<Военная Коллегия давно косившаяся на слишком большую самостоятельность атамана,
воспользовалась доносом для того, чтобы учредить слежку над Ефремовым, для чего командировала в
Черкасск генерал-майора Черепова. Этому последнему было приказано наблюдать за действиями
атамана и следить за тем, чтобы он немедленно и без проволочек выполнял требования Петербурга о
высылке на войну казачьих полков. Властному и самолюбивому атаману пришелся далеко не по вкусу,
севший над его душой в Черкасске, генерал и он, обиженный недоверием к нему русских властей,
решил <тряхнуть Петербургом> по старине. <Ежели правительство, - заявил он во всеуслышание, - мне
не доверяет и прислало следить за мной своих соглядатаев, то я могу с войском уйти в горы и наделать
таких дел, что царица меня не забудет. Стоит мне только сказать слово Джан Малику бею, как на Дону
ни одна московская душа не останется>... Эта неосторожная похвальба дошла до ушей правительства и
из столицы пришел грозный приказ атаману явиться в Военную Коллегию. Выполнить это, однако, Е.
категорически отказался, в результате чего пришел приказ генералу Черепову, захватить атамана силой
и привести его в оковах на суд в Петербург.
Узнав о распоряжения Военной Коллегии, высокомерный и смелый Е. решил <начхать> на приказ
Петербурга и отправился из Черкасска по станицам, чтобы поднять Дон против правительства.
В результате атаманской агитации, в Черкасске и по станицам вспыхнули беспорядки, сам же атаман,
как только убедился, что его агитация подействовала и Дон заволновался, уехал к себе в имение
<Зеленый Двор>, где сказался больным.
Желая воспользоваться его отсутствием, генерал Черепов собрал Войсковой Круг, на котором прочел
Казакам указ Военной Коллегии о немедленном отозвании Войскового атамана в Петербург и о том, что
все распоряжения атамана на будущее время недействительны и не должны выполняться.
<Казаки, однако, указу не поверили, ссылаясь на то, что на нем не было подписи императрицы и Круг
кончался тем, что Казаки обвинили Черепова в подлоге, избили его и потащили к Дону, чтобы утопить.
На выручку генералу подоспел Ефремов, которому вовремя дали знать о событиях в Черкасске, и спас
Черепова от смерти. Этот последний немедленно выехал в Петербург, где доложил о происшедшем>
(Шарки).
Несмотря на самоуправство и злоупотребления старшин в его время, атаман Е. пользовался на Дону
большой популярностью. Меры направленные против него вызвали общее возмущение. Петербург же
вину за непорядки слагал на самого атамана. Раньше его обвиняли в том, что он не спешил выставлять в
русскую армию нужные там донские полевые части, что всемерно противодействовал постройке
крепости св. Димитрия Ростовского, что старался урезать выделенный для нее уезд и, вообще, вел
чересчур самостоятельную политику и стремился установить на Дону свою безраздельную власть.
Теперь признали его виновным в возмущении Казаков против государственной власти. Екатерина II
согласилась на его арест. На всякий случай, под Бахмут 6ыло двинуто два пехотных полка. В ночь на 9
ноября 1772 г. капитан-поручик Ржевский, с тремя эскадронами гусар и служилыми Казаками
Азовского и Таганрогского полков, нагрянул на слабо охраняемый <Зеленый Двор>, захватил там
атамана и доставил его в крепость св. Димитрия. Через несколько часов об этом узнали все ближайшие
станицы. Раздались голоса, что теперь они лишаются последнего защитника казачьих прав, с призывами
идти ему на выручку. Толпы станичников, во главе с некоторыми старшинами бросились к крепости,
осадили ее и требовали освобождения атамана. На крепостной стене появился комендант полковник
Потапов, но Казаки не стали его слушать, а настаивали, чтобы он выпустил своего пленника. Тогда
привели и Степана Даниловича. Несколькими словами он успокоил возбужденных Казаков и
посоветовал обратиться к матушке императрице с просьбой возвратить им атамана. После этого в
Черкасске собрался экстреный Круг, где рассмотрели и опровергли все обвинения против Е-ва,
сообщенные им из крепости. Решили составить <опровержительные пункты>, разослать их при
войсковой грамоте <по всем рекам> для подписи на станичных сборах, а затем представить их
императрице. На том же Круге 19 ноября 1772 г. постановили <никакого между собой мятежа не
иметь>. Таким образом, взрыв возмущения не разросся во всеобщее восстание. Казаки были уже
основательно <замирены>.
Между тем, закованного в кандалы Е. привезли в Петербург. 22 апреля 1773 г. суд признал его
виновным в ряде преступлений: в неудачах Крымского похода 1769 года, в нерадении во время
преследования неприятеля, разорившего станицу Романовскую, в отказе выполнить приказ Военной
Коллегии, в возбуждении Казанов против генерала Черепова, в непристойных словах и поступках
против интересов ее императорского величества и т. п. За все это его приговорили <к лишению живота,
а именно - повесить правильно>. Но императрица Екатерина помиловала мятежного атамана. Лишив
чинов и орденов его сослали на жительство в г. Пернов. В 1774 г., <за услуги оказанные Войском
Донским>, ему разрешили поселиться в Таганроге. Такою милостью Е. не пожелал воспользоваться и
переехал в Петербург. Он умер в 1784 г. и погребен в Александро-Невской лавре.
Донцы всегда считали атамана Е. защитником казачьих прав и борцом за старые вольности.
Вспоминали его настояния перед Синодом об учреждении отдельной Донской епархии и основании
Духовной семинарии. При нем приведено в порядок положение иногороднего населения. На Дону в то
время насчитывалось ок. 20 тыс. крестьян, которые по его реформе были зачислены в подушный
<семигривенный> оклад и получили право проживать в качестве свободных поселян.
Более настойчивым защитникам атамана пришлось, после перенести тюремное заключение и пытки.
Потапов и Черепов вели допросы <с пристрастием>, т. е. пользуясь батогами и розгами. Только через
полтора года, грамотой от 21 июня - 1774 г. было предписано, следствия по делу Ефремова прекратить,
а Казаков из под стражи выпустить и простить. Правительство понимало, что одними репрессиями
усмирить окраинные народы не удастся, а <мятежи>, подобные выступлению атамана Е. или восстанию
Е. И. Пугачева, угрожают целости России. В самый разгар последнего, 15-го октября 1793 г. на
заседании Государственного Совета, главнокомандующий граф Панин признавал: <что если бы атаман
Ефремов в пору схвачен не был, имели б всю Кубань на плечах>.
Более подробно об этом Вы можете самостоятельно почитать
в Казачьем энциклопедическом словаре-справочнике,
который можно бесплатно скачать.
А здесь приведена помощь о том,
как скачать бесплатно эту литературу .
